Исследования показывают, что в развитых странах суды более благосклонно относятся к представительницам женского пола. Например, в США при одинаковых социальных и правовых характеристиках уголовных дел вероятность осуждения к лишению свободы у женщин на 14,6% меньше, чем у мужчин, женщине-подсудимой назначают срок лишения свободы на 6,5 месяца меньше.
Проблема регистрации заявлений о преступлениях и работа с ними чрезвычайно актуальна для России. В 2012 г. в МВД было зарегистрировано 26,4 млн обращений, из которых до возбуждения уголовного дела дошло 1,9 млн, остальные заявления попали в отказные материалы, материалы об административных правонарушениях, а часть обращений не была зарегистрирована вовсе.
Если не научить систему уголовной репрессии здраво оценивать собственные ошибки, то можно полностью уничтожить ее смысл.
Если существует бюрократическая система настолько хорошо устроенная, насколько она вообще может быть в текущих российских условиях, то это Федеральная антимонопольная служба. Таков один из результатов нашего исследования работы ФАС.
Процент исправленных ошибок на предыдущих стадиях рассмотрения дела ничтожен, а значит — судам на исправную работу «фильтров» ссылаться не стоит.
Минюстом подготовлен проект изменений в закон, определяющий порядок доступа к информации о работе судов, и в закон «О персональных данных». Инициатива направлена на изменение практики размещения судебных актов в интернете, и в случае ее принятия обязанности судов по удалению персональных данных из публикуемых решений возрастут, а количество публикуемых актов должно увеличиться.
В начале апреля Генпрокуратура запустила портал правовой статистики, который призван показать полную картину преступности в стране. Посетив сайт, можно узнать, что Республика Тыва — многолетний лидер по убийствам на 100 000 населения, что половина преступников в Москве имеют начальное образование и что Россия занимает третье место в мире по числу грабежей после США и Мексики.
В 1928 г. американский социолог Торстейн Селлин опубликовал исследование, в котором сравнил долю приговоров к тюремному сроку, условных наказаний и оправданий для белого и черного населения страны. Оказалось, что чернокожие получали тюремный срок в 14 раз чаще, чем белые. Суды оправдывали белых почти в 2 раза чаще, чем чернокожих (31% против 18%). Селлин первым поставил под сомнение тезис о более высокой природной склонности чернокожих к преступному поведению и обратил внимание на их дискриминацию со стороны полицейских и судей, набранных исключительно из белого большинства. Эта работа положила начало традиции исследования расовых уклонов в криминальной юстиции, оказавшей сильнейшее влияние на реформу американской судебной системы и движение за равные права.
На главных площадях Москвы и Петербурга прошли первые акции против закона, ужесточающего наказание за нарушение правил прописки (юридически корректно — регистрации по месту проживания или временного пребывания). Их смысл одинаков: отстаньте от нас со своей пропиской. Именно такое ощущение — усталость от однообразных и откровенно глупых инициатив — и вызывает этот закон у каждого, кого он коснется. Всем здравомыслящим людям давно понятна абсурдность отечественной паспортно-регистрационной системы, сдерживающей экономическое развитие, мешающей гражданам жить и при этом абсолютно не способной решать задачи мониторинга перемещения населения, не говоря уже о реальном регулировании миграции. Потому что для того, чтобы выполнять все эти задачи, ей нужно было бы быть простой, понятной и такой, чтобы регистрация занимала у гражданина несколько минут: примерно так она работает во всех европейских странах.
Есть два пути заставить закон работать в ситуации, когда реальная практика расходится с существующей правовой нормой. Можно до бесконечности ужесточать законодательство и вкладываться в принуждение к исполнению. Это значит повышать издержки и для контролеров, и особенно для тех, кого данный закон призван регулировать. А можно просто зафиксировать в законе то, что фактически уже происходит. Когда речь идет о законодательстве, регулирующем жизнь граждан или — в особенности — бизнеса, российский законодатель систематически идет по первому пути. Когда встает вопрос о законах, регулирующих поведение самого государства и его служащих, — все чаще выбирает второй.
