В начале апреля Генпрокуратура запустила портал правовой статистики, который призван показать полную картину преступности в стране. Посетив сайт, можно узнать, что Республика Тыва — многолетний лидер по убийствам на 100 000 населения, что половина преступников в Москве имеют начальное образование и что Россия занимает третье место в мире по числу грабежей после США и Мексики.
Но какая польза от этой информации начальнику полиции общественной безопасности города при определении маршрута патрулирования? Как может помочь государственному обвинителю знание того обстоятельства, что в его регионе в среднем больше нераскрытых преступлений, чем в соседнем?
Генпрокуратура смогла объединить на портале три эпохи в подходе к анализу данных. В первой, дремучей, царствует АППГ — показатель «к аналогичному периоду прошлого года»: в этом году на n% меньше преступлений, а тот регион на m месте по их количеству. Криминальная статистика правоохранителям нужна, чтобы строить рейтинги и видеть отстающих исполнителей. Поэтому весь инструментарий количественных суждений в любых докладах правоохранительных органов — «к аналогичному периоду прошлого года» и сравнение с соседями. В этой эпохе еще не знают про коэффициент корреляции, которому исполняется 125 лет. Приблизительно тогда и пришло понимание, что важно найти не индивидуальную эволюцию показателей, а их связь. Вопрос, почему в этом году на n% меньше преступлений, важнее вопроса, на сколько меньше. Современные методы анализа позволяют не только найти связь, но и обнаружить ее направление и делать прогнозы. Назвать причины изменения преступности означает приблизиться к пониманию ее природы и откалибровать инструменты борьбы с ней.
Вторая эпоха, в которой живет портал, — 1950-1960-е, когда сбор детальной общенациональной статистики по преступности был запретительно дорог. В то время максимум, чем приходилось довольствоваться исследователям, — преступность по регионам в год. Но сегодня легко собрать, хранить, анализировать и представлять данные о каждом преступлении в отдельности, без агрегирования. Например, газета The New York Times составляет на своем сайте карту убийств в Нью-Йорке с 2003 г.: где произошло каждое убийство, кто убийца, кто жертва, какой мотив и орудие преступления. Эти данные корректируют поведение полиции (маршруты патрулирования) и жителей (цены квартир). ФБР публикует статистику преступлений на уровне почти каждого полицейского участка США c 1960-x. Только анализ микроданных, на уровне преступника или преступления, может объяснить преступность. Но агрегирование до регионального уровня стирает большинство скрытых связей из данных.
Отрадно, что при всех недостатках одна функция портала правовой статистики родом из XXI в. Почти всю статистику можно скачать в удобной форме в рамках инициативы «открытые данные». При всей бесполезности самих данных нельзя не приветствовать желание поделиться ими. Однако соседство на одном портале раздела «открытые данные» и модных индексов Всемирного экономического форума (которые, к слову, совсем не про организованную преступность, а про отношение бизнеса к ней) наводит на мысль, что Генпрокуратура следует популяризированному Дмитрием Медведевым тренду открытости госорганов. Но готова ли она делиться не приглаженным минимумом информации, а сырыми деперсонифицированными микроданными для общественного контроля и научных изысканий?
Россия уникальна в том, что в нашей стране все правоохранительные органы находятся в федеральном подчинении, что благоприятствует единой системе учета преступлений от полиции до суда. Уже сейчас МВД и Судебный департамент обладают лучшими в мире по качеству и объему микроданными о преступлениях и наказаниях. Наука анализа данных продвинулась достаточно далеко, чтобы заставить эти данные говорить. У Генпрокуратуры есть полномочия и ресурсы, чтобы составить детальнейшую картину преступности и ответа правоохранителей на нее. Осталось только научиться смотреть дальше АППГ.
Источник: Ведомости.
