В России основной способ расследования экономических преступлений — экспертиза изъятых при обыске документов и последующая интерпретация ее результатов следователем. У подозреваемого практически нет возможности уничтожить доказательства или надавить на свидетелей. Единственное, зачем его нужно отправлять под стражу, — получить признание вины.
19 октября Сергею Зуеву, ректору Московской высшей школы политических и социальных наук (Шанинки), предъявили обвинение по 159 статье Уголовного кодекса (часть 4-я — мошенничество в особо крупном размере). Прокуратура заявила о необходимости перевода его из-под домашнего ареста в СИЗО. Дело Шанинки — часть дела Марины Раковой, бывшего заместителя министра просвещения. В вину подозреваемым вменяют то, что они получили от государства 50 млн рублей на выполнение научной работы, а работу то ли не выполнили, то ли выполнили некачественно.
Многим из нас звонили мнимые сотрудники службы безопасности Сбербанка, желающие обманом выманить деньги. Но не стоит думать, что это сугубо российское явление. Материалы большой конференции Европейской ассоциации криминологов (EUROCRIM), состоявшейся в начале сентября, показывают, что и в европейских странах жертв киберпреступлений, к которым относится и телефонное мошенничество, становится все больше.
Научный сотрудник ИПП Екатерина Ходжаева в новом материале Forbes рассказывает о том, как связан рост мошенничества в сети с пандемией, об эмоциональных, репутационных и имущественных последствиях для жертв такого рода преступлений, а также о том, почему большинство киберпреступлений остаются безнаказанными.
В настоящее время профилактика преступлений с помощью новейших технологий – это не только сюжет какой-нибудь антиутопии, а современная реальность. Программы предсказания преступности уже прочно вошли в быт американских правоприменителей. Примеру США начинают следовать их коллеги и в других странах. Так ли безупречны новые полицейские технологии?
На портале N+1 вышла статья младшего научного сотрудника ИПП Дмитрия Серебренникова о полицейских системах предиктивной аналитики, их устройстве, и о том, какие возражения есть у специалистов к правосудию из черного ящика.
Наблюдатели уже отметили сходство обстоятельств задержания блогера Юрия Хованского с недавним громким арестом сооснователя телеграм-канала Nexta Романа Протасевича. В обоих случаях важным элементом стало громкое и «с перебором» признание обвиняемых под телекамеры. Практика, ранее известная по примерам из соседней Белоруссии или Чечни (регионом с явной правовой спецификой), теперь все чаще используется в России, например, в отношении участников зимних политических протестов. Можно ли говорить о новой тенденции? Кирилл Титаев ответил на этот вопрос в материале Forbes.
Одна из проблем судебной системы в России — высокая нагрузка на судей. Читайте в материале научного сотрудника ИПП Екатерины Ходжаевой о том, почему нагрузка на судей районного звена в последнее время только увеличивается, какие реформы этому способствовали и при чем здесь обвинительный уклон.
Младший научный сотрудник ИПП Ксения Рунова прокомментировала предложения Минюста и других ведомств о расширении применения труда заключенных в России для материала польского телеканала TVN24. Материал доступен по ссылке.
Плюсы и минусы судов присяжных обсудили на телеканале Общественной службы новостей.
Научный сотрудник ИПП Екатерина Ходжаева осветила самые общие находки в исследовании судов присяжных, которое проведено при поддержке фонда Хамовники. Обсуждалось по каким обвинениям чаще всего суды с участием присяжных «приходят» в суды районного звена, статистика исходов и отмен вердиктов, вынесенных присяжными.
В мае 2021 года стрельба в Казанской школе потрясла всю страну. Началась общественная дискуссия по поводу оборота оружия и получения разрешения на его владение. Относительно быстро появилось предложение ужесточить правила оборота оружия в России. Для Forbes сотрудник ИПП Владимир Кудрявцев подготовил текст "Ложный след: почему ужесточение оборота оружия не поможет предотвратить трагедии в школах".
В современной России и легального, и нелегального оружия не так много, причем незаконный оборот характерен скорее для южных регионов страны. Нет серьезных оснований предполагать, что возможное ужесточение оборота полуавтоматического и охотничьего оружия повлияет на уровень насилия в школах.
Подробнее читайте по ссылке.
Вышел большой репортаж Редакции о ресоциализации бывших осужденных. В выпуске освободившиеся из тюрем рассказывают о том, как они приспосабливаются к жизни на воле, а правозащитники и эксперты, в том числе младший научный сотрудник ИПП Ксения Рунова, о системных проблемах в сфере социальной адаптации бывших осужденных. Полная версия с комментарием Ксении доступна по ссылке.
В течение 2020 года следователи 312 тыс. раз запросили у судов санкцию на доступ к данным о соединениях между абонентами сотовой связи, а оперативники 531 тыс. раз ходатайствовали об «ограничении тайны переписки и переговоров», следует из статистики судебного департамента. Число запросов на биллинги ежегодно растет, а на прослушку — падает; эксперты связывают это с массовым переходом на мессенджеры и с тем, что раньше силовики редко использовали запросы на прослушку по прямому назначению. Читайте комментарий РБК Кирилла Титаева по теме, переходя по ссылке.
