Газета «Ведомости» публикует новую колонку Extra Jus. Политолог Владимир Кудрявцев размышляет о том, почему большинство жертв сексуальных преступлений – несовершеннолетние.
63% жертв преступлений против половой неприкосновенности, согласно данным всех уголовных дел, возбужденных в 2013–2014 гг. в России, – это несовершеннолетние. При этом в общей структуре населения страны дети составляют не более 20%. Эту обескураживающую диспропорцию можно объяснить несколькими способами.
Наивный наблюдатель может сразу заключить, что Россия особая страна, в которой по какой-то загадочной причине дети находятся в высочайшей группе риска сексуального насилия. Поверить в подобную врожденную перверсивность россиян сложно.
Поэтому и эксперты, и общественность обычно объясняют это видимое несоответствие «антипедофильской кампанией». Выдвигаются теории, что у правоохранительных органов есть установка обращать особое внимание на все события, хоть немного похожие на преступления против половой неприкосновенности детей, и возбуждать уголовные дела даже в тех случаях, когда основания для этого представляются крайне сомнительными. Конспирологи полагают, что эта кампанейщина – результат «моральной паники», сознательно подогреваемой властями.
В каком-то смысле такие рассуждения об «антипедофильской кампании» сами превратились в моральную панику второго порядка. Масла в огонь подливают и резонансные случаи вроде дела Юрия Дмитриева в Карелии, когда именно обвинения в растлении связывают с уголовным преследованием активистов. Косвенным подтверждением того, что наблюдаемая диспропорция – следствие специфически настроенной правоохранительной системы, является тот факт, что уровень криминального насилия в России существенно выше, чем в большинстве развитых стран, а уровень сексуального – в разы ниже. Это, среди прочего, указывает на то, что жертвы не рассказывают о сексуальных преступлениях, а правоохранители стараются их не регистрировать.
Эта стройная линия аргументации, однако, начинает разрушаться, если мы взглянем на доступные данные по сексуальным преступлениям из других стран. Оказывается, что и в России, и в США большинство жертв сексуальных преступлений – несовершеннолетние. В США, по данным Национального архива данных уголовного правосудия, пик возраста жертв приходится на 14 лет. Похожим образом выглядел бы и аналогичный график для Англии и Уэльса.
О чем нам говорят эти результаты? Если отбросить в сторону «наивную» и «конспирологическую» интерпретации (среди множества пороков американской полиции единообразные «палки» подозревать сложно просто в силу крайней децентрализации правоохранительных органов: в стране около 18 000 полиций), то остается третье, сущностное, объяснение, состоящее из двух частей.
Во-первых, сама природа преступлений против половой неприкосновенности такова, что они чаще будут совершаться в отношении потенциально наименее защищенных и уязвимых людей. Дети и подростки здесь, к сожалению, оказываются в роли идеальной жертвы: физически более слабые, чем потенциальный агрессор, часто находящиеся в зависимом положении от насильника.
Во-вторых, в таких преступлениях чаще всего несовершеннолетние становятся жертвами несовершеннолетних. Это следствие феномена, характерного для большинства современных обществ, – возрастной сегрегации. Основной круг общения и детей, и подростков состоит из детей и подростков; наоборот, чем старше мы становимся, тем более разнообразным в плане возрастных когорт становится наше общение. Здесь начинает действовать простое криминологическое правило: у потенциальных преступника и жертвы должна быть возможность пересечься во времени и пространстве. Чем чаще происходит такое пересечение, тем выше вероятность возникновения преступления.
Впрочем, в отдельных случаях далеко не всегда перед нами собственно насилие. Часто вполне добровольные интимные отношения между подростками по разным причинам оказываются «по ту сторону» закона. Эта проблема существует в большинстве юрисдикций, и у нее нет простого, устраивающего всех решения. Принимаются паллиативные меры в виде так называемых законов Ромео и Джульетты, призванных если не декриминализовать такие отношения, то, во всяком случае, не наказывать за них суровым образом.
Хорошая новость состоит в том, что российские дети не находятся в такой опасности, как кажется на первый взгляд, а российские правоохранители не вовлечены в заговор по раздуванию моральной паники. Сама структура преступности в отношении несовершеннолетних по всему миру такова, что сексуальное насилие занимает в ней заметное место, а дети и подростки по комплексу причин наиболее типичные жертвы таких преступлений.
Плохая новость в том, что мы, судя по всему, не видим значительного количества сексуальных преступлений, направленных как против детей, так и против взрослых. Первый шаг в решении этой проблемы – получение честной количественной оценки этого социального зла в нашем обществе, для этого необходимы скоординированные усилия правоохранителей, исследователей, общественности, которые не превратятся в очередную моральную панику.
Автор — младший научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге
Источник: Ведомости, Extra Jus
