Научный сотрудник НИЦ ИПП Мария Шклярук о том, нужно ли вводить институт следственных судей и как менять Уголовно-процессуальный кодекс.
В России начинается очередной раунд обсуждения реформы уголовного процесса. Он инициирован Советом по правам человека и уполномоченным по защите прав предпринимателей. Одна из обсуждаемых новаций – создание института следственного судьи. Эта концепция есть в открытом доступе, ее первое широкое обсуждение проходит сегодня в Комитете гражданских инициатив. Смысл инициативы – в отделении судебного контроля от рассмотрения дел по существу и в появлении механизмов получения адвокатами допустимых доказательств на стадии предварительного следствия через отдельного судью, а не следователя. В первую очередь полномочия такого судьи предлагают распространить на особо тяжкие и экономические преступления. В последнем смысла больше всего – только в таких делах сейчас и можно рассчитывать на активную позицию защиты.
В недавней статье виднейший процессуалист Александр Смирнов подробно разбирает историю появления в России фигуры следователя, истоки сильнейшей формализации процесса, мировую практику отказа от следственных судей и показывает, что примеривание на следователя судебной мантии только скрывает противоречие: «следователь все равно в первую очередь уголовный преследователь, а потом судья». Хотя, как показывают исследования ИПП, опытный следователь в момент предъявления обвинения, а то и при возбуждении уголовного дела может предсказать судебный исход и примерный срок наказания. Возвращая в России идею следственного судьи, Смирнов ищет ее новое наполнение – в виде альтернативного источника доказательств для сторон процесса.
Обсуждается также концепция серьезного изменения всего уголовного процесса.Концепция развития российского уголовного процесса подготовлена рабочей группой при Совете Федерации в 2014 г., пишет профессор юрфака МГУ Леонид Головко. Но ее текст для обсуждения недоступен, и возможное внесение законов, подготовленных на ее основе, в Госдуму может стать неожиданностью для общества. При этом сам вопрос существенных изменений в уголовном процессе назрел. Процессуалист Александр Александров и Михаил Поздняков (ИПП при ЕУ) отстаивают необходимость структурной реформы правоохранительных органов – начиная со Следственного комитета.
Новый УПК позволил бы России сделать огромный шаг вперед в одной из самых сложных сфер госрегулирования. Необходима деформализация уголовного процесса, структурная реформа прокуратуры, появление реальной состязательности на досудебной стадии. Как это делать? Посмотрим на мировой опыт реформы уголовного процесса. Очень интересна швейцарская уголовная реформа (она обсуждалась чуть не 200 лет и заняла десятилетие), проанализированная Александром Трефиловым. В Швейцарии в 2000–2010-х гг. унифицировали УПК, который различался в разных кантонах. Итогом стал выбор организационной модели уголовного процесса, в которой есть полиция, прокуратура и контроль суда за действиями прокуроров, руководящих расследованием. Вот аргументы за сильную прокуратуру как единственный орган, уполномоченный на осуществление следствия и передачу дела в суд: потерпевший точно знает, куда обращаться за защитой интересов; нет опасности в разных правовых позициях между органами предварительного следствия, в то время как суд независим от прокурора; модель экономична по затратам времени и финансов; надежды на следственного судью как более беспристрастный и независимый институт не оправдали себя, отказ от этого института – мировая тенденция; прокуратура в отличие от судей иерархична, что удобно для борьбы с преступностью, при этом она гибко структурируется под нужды кантона.
Дискреция полиции и прокуратуры в Швейцарии велика – страна отошла от строгого принципа «легальности» (преследования за любое преступление) и выбрала «целесообразность»: во многих случаях прокуроры вправе отказаться от уголовного преследования. Прокуроры могут и вынести наказание, не загружая мелкими преступлениями суды. Их полномочия уравновешиваются широкими возможностями обжалования наказания в суде. Мотивом реформы в Швейцарии были унификация и эффективность, а не необходимость возрождения доверия к правоохранительной и судебной системе. Но у нас реформа уголовного процесса невозможна без реформы всей правоохранительной системы, ее упрощения, отказа от лишних стадий, от безумной формализации.
Ее авторами не должны быть ведомства. Иначе возникает ситуация, как при внесении Следственным комитетом законопроекта об «объективной истине», когда за юридической идеей стоит расширение механизма возврата на дополнительное расследование вместо вынесения оправдательного приговора, а решение проблемы низкого качества расследования ищется в мифическом «правосознании» следователей. Пока в обсуждении реформы уголовного процесса участвуют лишь юристы.
Чисто юридический подход к проблемам уголовного процесса сравним с теологическим. Но и юридические, и религиозные правила не выполняются всеми и полностью. Для борьбы с преступностью необходим анализ стимулов сторон процесса. Экономисты показывают: состязательный процесс для экономики страны эффективнее игры суда и следствия в одни ворота. Как реализовать его в уголовном процессе – междисциплинарная задача.
Успешность новой реформы УПК будет зависеть от ее подготовки, а доверие к ней – от понимания обществом и правоохранителями ее механизмов. Готовить реформу должны не только процессуалисты, но и юристы широкого профиля, экономисты, социологи, психологи, специалисты по теории организаций. Иначе эффект будет как от попытки церкви регулировать устройство Вселенной и вращение Земли.
Источник: Ведомости, Extra Jus
