Действия полицейских мотивированы внутрисистемными предписаниями, а не желанием помочь заявителю
Согласно октябрьскому опросу ФОМа, каждый третий россиянин не намерен обращаться в полицию при краже кошелька. Большая часть отказавшихся от обращения (22%) считает, что полиция все равно не поможет найти краденое. Полицию нельзя упрекнуть в бездействии. Напротив, работа кипит, все заняты до предела, телефон не умолкает. Но удовлетворенности от кипучей деятельности в большинстве случаев не возникает ни у граждан, ни у самих полицейских. Оперативность принятия решений и слаженность работы полицейских структур не гарантирует защиты прав граждан: это не входит в сферу действительных интересов полиции. Почему так происходит? Вот рядовая история, показывающая внутреннюю кухню работы полиции. Автор наблюдала ее летом во время полевого исследования повседневной работы полиции в одном из регионов РФ.
Субботним утром баба Маша (имя и некоторые детали изменены) обнаружила пропажу со своего участка семи гусят. Соседи рядом хорошие, порядочные, украсть птицу не могли. Но и сами гуси уйти или улететь тоже были не способны: на ночь их запирали. Живет баба Маша в своем доме, в черте областного центра, люди рядом с ее участком ходят разные, могли и украсть. Она, как и 57% россиян, доверяла полиции и сообщила ей о возможной краже.
Дежурный в центре оперативного реагирования «02» отправил к бабе Маше наряд ППС и передал информацию дежурному райотдела. Патруль, прибывший на место, подтвердил факт пропажи гусей. Поскольку данный вызов трактуется системой как возможная кража, дежурный в отделе полиции после сигнала от патрульного начал формировать следственно-оперативную группу (далее СОГ). В нее обычно бывают включены три специалиста: оперуполномоченный, следователь или дознаватель и эксперт-криминалист. Задачи группы — произвести опрос заявителя, осмотр места происшествия, найти и опросить свидетелей.
Пока СОГ формировалась (дежурный назначал исполнителей, организовывал водителя и транспорт), патрульные начали опрос бабы Маши. Та подробно пояснила (а патрульные записали), как она обнаружила пропажу птиц, и высказала предположение, что их могли украсть бездомные. Сотрудники ППС тоже осмотрели место содержания гусей, составили рапорты и дождались прибытия СОГ. Их основная задача — охранять место происшествия. После прибытия СОГ они снова вернулись к патрулированию улицы.
Баба Маша была очевидно рада приезду еще троих полицейских. Ей пришлось снова рассказать всю историю следователю, чтобы составить новый документ опроса заявителя. Оперативник обежал соседей, выяснил, что никто ничего не видел, не крал, неприязни к гусям не испытывал. Эксперт-криминалист в поисках улик осмотрел загон, обнаружил открытый небольшой лаз и на сетке рядом с ним — клочок шерсти. Была выдвинута версия, что гусей утащила собака. Примерно к обеду группа вернулась в отдел, отдала собранный материал на проверку ответственному — руководителю одного из подразделений, принимающему оперативные решения. В ту субботу им оказался опытный следователь, которая сразу же обнаружила недочеты в собранном материале: одного клочка шерсти явно недостаточно для подтверждения некриминальной версии. Если собака утащила гусей, должны были остаться следы, а в материале об этом ничего не было. Желательно также документально зафиксировать ответы соседей, а не только опросить их устно.
После обеда группа вернулась к бабе Маше. Оперативник записал показания соседей. Территорию вокруг участка осмотрели внимательнее, под лопухом рядом с загоном нашли перья, а в лесочке — одного недоеденного гуся. Был вызван кинолог с собакой для поиска. Работа группы и кинолога заняла два часа личного времени бабы Маши: все действия должны были производиться в ее присутствии. Ее заявление снова переписали, указав, что первоначально она подозревала не только человека, но и собаку. В ходе ежевечернего контрольного визита в отдел полиции ответственного от горуправления состоялось краткое совещание двух ответственных по этому вызову. Обсуждали, как дальше оформлять собранный материал. Списать его как не подтвердившийся не получится: пропажа гусей документально зафиксирована. Нужно либо возбудить уголовное дело, либо оформить отказ («отказной»). Первый вариант имеет печальные перспективы для нагрузки и отчетности — дело имеет 100%-ный шанс стать «глухарем». Во многих регионах был бы спокойно вынесен «отказной» — даже не следователем или оперативником, а участковым.
Но только не в этом городе. Здесь усилен контроль за вынесением «отказных»: городское УВД решило улучшить показатели работы, снижая долю отмененных прокуратурой отказов в возбуждении уголовного дела. Поэтому каждый «отказной», прежде чем попасть к прокурору, проходит двухступенчатый контроль — на уровне руководства отдела и в УВД города. Ответственным было понятно, что история пропавших гусей и возможность двоякой трактовки дает прокуратуре редкий шанс срубить свою «палку», отменив «отказное» решение, — ведь всегда можно постараться найти собаку, установить, есть ли у нее хозяин, вменить ему в обязанность возмещение ущерба.
Было принято решение послать СОГ снова: в материалах дела не было ни слова о наличии у соседей собак, это желательно было прояснить. Одновременно были предприняты звонки кинологам с просьбой как можно скорее доставить в отдел заключение. Этот документ обнадежил: следы собаки были заметны на траве и опилках. Но суббота — сложный день для полицейских. В выходные происшествия случаются значительно чаще, чем в будни; баба Маша и ее гуси могли подождать. СОГ вернулась к ней за полночь: по утвержденным в этом регионе правилам отработать материал желательно за первые сутки. Заспанная заявительница была совершенно не рада: от нее требовался третий опрос, да еще поздно ночью. Аналогичной была и реакция соседей. Осмотр места происшествия проводился до полвторого ночи при свете луны и фонариков.
Эта история показывает, как не бездействует полиция. Двое патрульных потратили час времени на осмотр места и опрос заявителя, потом трижды аналогичный документ составляла следователь. Поиск улик и свидетельств вели три специалиста, потратившие в сумме пять часов. Их каждый раз сопровождал и ожидал водитель. Кинолог на другой машине с водителем совершил два выезда: на место происшествия и в отдел полиции — доставить заключение.
Помогли ли все эти действия бабе Маше? Нет. Лишь малая доля первых инициативных действий в какой-то мере учитывала интерес заявителя. Остальная работа проводилась без установки на помощь гражданину. Основным стимулом к ней были внутрисистемные предписания и правила с учетом перераспределения нагрузки и ответственности с тех, кто принимает решения, на исполнителей. Баба Маша пополнила ряды неудовлетворенных работой полиции. Потревожили ли бы сотрудники полиции ее сон, чтобы в третий раз за сутки опросить по одному и тому же случаю, если бы от ее мнения (а не от процессуальных решений прокурора) реально зависела оценка работы полиции?
