С 21 апреля в отделы внутренних дел стала поступать шифротелеграмма за подписью замминистра МВД Герасимова. Суть ее в том, что сотрудникам МВД (а по некоторым версиям, еще ФСКН и ФМС) запрещено выезжать на отдых за пределы России.
Хотя о грифованном – то есть «для служебного пользования» или «секретном» – документе СМИ узнали почти сразу, точного его содержания мы, скорее всего, не выясним никогда. По отдельным свидетельствам, речь идет лишь о том, что «не рекомендован» выезд в страны Евросоюза и только руководителям ОВД и сотрудникам, имеющим доступ к гостайне, по другим данным – запрещен, но только руководителям и так далее.
Но практика применения таких документов всегда более или менее одинакова. Руководство на местах, имея невнятное указание, понимаемое скорее как сигнал свыше, исполняет его максимально ретиво. Уже достаточно свидетельств сотрудников полиции о том, что выезд закрывают во все страны и всем, включая рядовых, не имеющих доступа ни к каким секретам. В десятках регионов складывается именно такая практика. А поскольку истинный смысл любого закона определяется практикой его применения, то реальная суть нововведения – «никто никуда не едет».
Важно понимать, что такое распоряжение технически очень легко выполняется. Сотрудники полиции, имеющие допуск к гостайне, обязаны сдавать загранпаспорта в отдел кадров или в отдел делопроизводства и режима (в разных местах работа поставлена по-разному). Соответственно, достаточно просто не выдать им эти паспорта. Остальным же сотрудникам руководство в рамках служебной проверки может приказать после отпуска предъявить паспорт на предмет наличия в нем штампов о выезде за пределы РФ. Ну или в крайнем случае запросить базы пограничной службы, что тоже не очень сложно.
Почему это бессмысленно?
Пока что в СМИ, среди экспертов и на профессиональных форумах обсуждаются три версии того, зачем принято это своеобразное решение. Первая связана с тем, что необходимо поднимать экономику Крыма и постолимпийского Сочи. Но ее мы вынуждены отвергнуть как откровенно противозаконную – потребность в развитии отдельных регионов не входит в число возможных оснований ограничения прав граждан, предусмотренных Конституцией.
Вторая версия – это необходимость защитить сотрудников полиции от незаконных арестов и задержаний за рубежом. Но и эта версия не выдерживает критики. Во-первых, нет похожих прецедентов, а во-вторых, вероятность того, что у зарубежных спецслужб есть поголовные списки всех сотрудников российской полиции, мягко говоря, невелика (их толком нет и у российского МВД, насколько нам известно). Сообщать же на границе о том, что ты работаешь в полиции, въезжая в Турцию, Египет или во Вьетнам с Таиландом (наиболее популярные сегодня направления), отнюдь не обязательно.
Остается лишь одно объяснение, которое, на первый взгляд, имеет смысл. В обострившейся внешнеполитической обстановке государство старается избежать возможной утечки секретов, которыми владеют сотрудники полиции. Но российское законодательство о гостайне устроено довольно странным образом. Абсолютно одинаковый гриф «СЕКРЕТНО» будет стоять и на чертеже не особо важного узла новейшего танка, и на рапорте оперативника полиции, которым он доводит до своего начальства вполне тривиальную информацию. Что-нибудь в духе «”Колокольчик” в ходе встречи сообщил, что серия квартирных краж в Кировском районе города Ленинск-Советский совершена Ванькой Косым (ранее судимый гр. Иванов И.И. 1976 г.р.)». А если встреча проводилась, например, с лидером ОПГ или касалась более серьезного дела, то документ вполне может быть украшен и грифом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Сведения, которыми располагает рядовой оперативник, безусловно, должны охраняться, а разглашение их – караться по закону, но никакого отношения к «государственной тайне» в общечеловеческом понимании они не имеют.
Кроме знания криминогенной обстановки своего района (расположения наркопритонов, точек скупки краденого, мест встреч ранее судимых лиц и тому подобного), которая уж точно не интересна любой зарубежной спецслужбе, обычный сотрудник полиции с допуском к гостайне, да и руководитель районного уровня обычно владеет лишь общей информацией о технике оперативной работы. Да, эта информация тоже, как правило, засекречена. Предметы типа «Тактика оперативной работы» изучаются в закрытых учебных заведениях, учебники имеют грифы, а тетради сдаются студентами под роспись. Но представить себе, что иностранные разведки будут охотиться за уникальными российскими технологиями раскрытия преступлений, по меньшей мере сложно. Да и называть тайной то, что систематическим образом год за годом изучают тысячи или десятки тысяч студентов (в том числе из стран ближнего зарубежья), немного странно. Если такой интерес и есть у любой зарубежной разведки или серьезной ОПГ, то он давно удовлетворен, и местонахождение в этот момент «секретоносителя» (так на российском бюрократическом языке называется человек, имеющий доступ к гостайне) не играет никакой роли. Что же говорить об участковых, рядовых патрульной службы, водителях и других сотрудниках полиции, которые и вовсе работают без какой-либо «секретной» компоненты?
Понятно, что есть исключения. Оперативники, отвечающие за предупреждение хищений на военном авиационном заводе, будут много знать о таком заводе (хотя с большой вероятностью это будут оперативники ФСБ, а не МВД). Начальник группы по борьбе с терроризмом на уровне субъекта Федерации тоже может оказаться носителем разной любопытной информации. Но таких людей в МВД – сотни или тысячи, а никак не миллион без малого.
Почему это вредно?
Повышение в начале 2012 года зарплат сотрудникам полиции существенно улучшило кадровую ситуацию в МВД. Если до этих реформ практически после любого эксцесса начальник ОВД уверенно оправдывался тем, что у него в «земельных» службах некомплект 40% и он вынужден брать любого отслужившего в армии и не наркомана, то теперь таких оправданий не слышно. Да и в целом уровень сотрудников полиции, по экспертным оценкам, существенно вырос. Однако побочным эффектом такого повышения зарплат стал уверенный рост уровня жизни полицейских, в том числе и качества их отдыха (до реформы полицейского, ежегодно отдыхающего на официальную зарплату с семьей даже в Турции, сложно было себе представить).
Есть ли в этом росте благосостояния что-нибудь плохое? Конечно, нет. Работа полицейского – это тяжелый и не всегда благодарный труд; качественный и интересный отдых хотя бы раз в год для этих людей – по меньшей мере заслуженная компенсация. Это даже не говоря о том, что такие поездки имеют «цивилизующий эффект». Мягкостью нравов наша полиция никогда не отличалась. И встречающиеся на форумах отзывы о столкновении с финскими, турецкими и греческими правоохранителями нередко сопровождаются комментариями о том, что неплохо бы и у нас обеспечить вежливость полицейских, повысить доверие, изменить основные задачи МВД на сервисные (с карательных) и тому подобное. Если уж на то пошло, то логичнее было бы обязать всех сотрудников полиции отдыхать за пределами РФ. Ведь мало кто станет спорить, что желание что-то изменить в своей стране и своем ведомстве в лучшую сторону – это очень полезное желание для правоохранителя. Но наряду с общими гуманитарными соображениями есть и сугубо практические.
Во-первых, такой запрет совершенно неравномерно ударит по полицейским в разных регионах. Может быть, для сотрудников, живущих в Москве или в Свердловской области, выезд за границу – это мероприятие, случающееся раз в год. Но во многих районах Ленинградской и Калининградской области, Хабаровском и Приморском краях, в Амурской области это постоянная практика среднего класса (в который начинают, слава богу, постепенно входить наши полицейские). Что делать жителю Выборга, если ближайший крупный торговый центр находится для него не в Санкт-Петербурге (2–3 часа в дороге), а в Лаппенранте (час-полтора в дороге, считая пограничный контроль) и множество жителей регулярно ездит туда за покупками? Полицейский оказывается дискриминирован по сравнению со своими соседями очень существенно и совершенно безосновательно.
Во-вторых, под пресс попадают и члены семей сотрудников, перед которыми фактически ставится выбор – или отдыхайте по отдельности, или отдыхайте всей семьей в России. Оплатить два отдельных отпуска нормальный полицейский (даже с учетом увеличившихся зарплат) не может. То есть де-факто дискриминированными оказываются еще несколько миллионов человек, в том числе множество несовершеннолетних.
К чему это приведет?
В первую очередь – к оттоку кадров из полиции. Причем кадров относительно молодых (больше заинтересованных в путешествиях и не имеющих привычных мест отдыха, дач, желания проводить отпуск с родственниками и тому подобного); кадров более квалифицированных (тех, кто уверен, что найдет себя на рынке труда вне полиции); кадров в относительно богатых регионах с интенсивными приграничными контактами (где и так ощущается более острый дефицит квалифицированных полицейских); кадров, ориентированных на рост и развитие полицейского ведомства в России. Не говоря уже о том, что сотрудник полиции, отягощенный семьей, тоже имеет больше аргументов для того, чтобы покинуть место службы, а семейные люди, как показывают исследования, реже склонны к насилию, чаще – к стабильному росту и самообразованию. Да и в будущем наличие такого ограничения сильно снижает привлекательность службы в полиции для более «качественных» кандидатов.
А вот к ожидаемому повышению уровня секретности и снижению количества опасностей для сотрудников полиции такая реформа не приведет точно. Да и к внезапному росту туристической привлекательности Крыма и Сочи вряд ли приведет. Пока, если судить по форумам, основные желания сотрудников полиции – отложить все на следующий год или уж из принципа предпочесть Крыму и Сочи Астрахань, Прибайкалье или Белое море.
В целом, хотя на многих форумах и в некоторых СМИ звучат отзывы типа «да так им и надо» и «давно пора», такой запрет обязательно приведет к снижению уровня работы нашей полиции, и без того не очень высокого.
Остается, правда, небольшая надежда. Судя по всему, приказа пока не было, была лишь шифротелеграмма за подписью замминистра. Не исключено, что в ответ на общую негативную реакцию сотрудников выйдет министр или даже кто-то более «важный» и дезавуирует неудачное начинание, неправильно понятое и неверно трактованное. Будем надеяться.
Источник: Slon.ru
