22 марта 2010 г. появилась информация, что Государственная Дума в гуманистических целях решила провести амнистию, приуроченную к 65-летию Окончания Великой Отечественной Войны. Как следует из информации в СМИ, в рамках намеченной амнистии предполагается выпустить из мест лишения свободы до 45 тыс. осужденных (а по некоторым источникам и более 300 тысяч). Право.Ru рассказывало об этом здесь. Несколько дней спустя депутатом Павлом Крашенинниковым был предложен другой проект амнистии, согласно которому подлежит освободить от отбывания уголовного наказания существенно меньшее число преступников (подробнее об этом вы можете прочитать здесь).
Общество эту инициативу встретило неоднозначно: одни недовольны столь малым количеством амнистируемых, другие, напротив, предупреждают об опасности, которая таит в себе освобождение беспрецедентного по европейским масштабам количества осужденных.
В современной России Государственная Дума, пользуясь правом, закрепленным в статье 103 Конституции РФ, неоднократно объявляла амнистию. По существу ее цель — отказ государства от уголовного преследования определенной категории лиц, выраженный в освобождении от ответственности или уголовного наказания. Так, в 1994 г. и в 2003 г. были амнистированы лица, совершившие преступления в связи с участием в вооруженных конфликтах на Северном Кавказе.
Отказ от уголовного преследования со стороны государства не всегда означает соблюдение принципа гуманизма (по отношению к потерпевшим), не говоря о том, что процессуально, следуя нормам УПК, потерпевшие менее защищены в правах, чем обвиняемые. И это несмотря на противоречие такого положения дел как формальной логике, так и Конституции РФ, где закреплено равенство всех перед законом и судом и запрет на дискриминацию. Гуманизм — это, в первую очередь, стремление рассматривать человека как наивысшую ценность и ставить во главу угла не интересы государства, а права и свободы человека, поскольку именно люди и образуют государство. В конечном итоге, защищая человека, мы защищаем государство, но, не наоборот.
Статья 136 Уголовного кодекса РФ
Говоря о защите конституционных прав и свобод человека и гражданина со стороны государства, мы имеем в виду уголовно-правовые гарантия, установленные главой 19 УК. И первая статья, которая нам встречается в этой главе, "Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина" (статья 136 УК). Первое, что бросается в глаза — это соединительный союз между целым (человек — родовое понятие) и частью (гражданин как часть человеческого рода). Если следовать правилам логики, получается, что любой негражданин (апатрид) будет не-человеком. При подобном прочтении эта статья приобретает зловещий оттенок.
Второе: по данным статистики Судебного Департамента при Верховном Суде РФ, эта норма полужива - за период с 1997 по 2006 г. по этой статье было зарегистрировано 32 преступления, в 2008 г. — 0.
Статья 137 Уголовного кодекса РФ
Следующая статья — 137 "Нарушения неприкосновенности частной жизни". Норма, отраженная в статьях 23 и 24 Конституции РФ, повторяет положения статьи 12 Всеобщей декларации прав человека и статьи 17 Международного пакта о гражданских и политических правах. Эта статья также применяется крайне редко: в 1997 и в 2001 г. — 6 преступлений, в 2008 — ни одного. Что же получается? Никто не нарушает частную жизнь в России?
Или дело в другом: в России нет частной жизни, как совсем недавно не было секса в СССР. Но оба эти объяснения не убедительны.
Статья 140 Уголовного кодекса
Следующая статья, по которой за последние годы с 1997 по 2009 г., были совершенны только три преступления— статья 140 "Отказ в предоставлении гражданину информации". По этому составу специальный субъект преступления — должностное лицо. Предчувствую изумление читающих, которое и меня сопровождает в процессе чтения главы 19 УК. Изумление усилится, если привести интересный факт: в стране, в которой журналисты часто страдают по статье 144 УК "Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов", где субъектами преступлений могут являться должностные лица (ч.2), по этой статье было в 2006 г. — 6 преступлений, а в 2008 — ни одного.
Кроме этого, объективное недружелюбие к национальностям и конфессиям не отражено в статистике. По статье 148 УК "Воспрепятствование осуществлению прав на свободу совести и вероисповеданий" в действительности осуждают по человеку в год (исключение составил 2000 год — 5 человек, 2000 и 2009 — ни одного осужденного). Какое-то у нас умиротворение и порядок как на кладбище.
Первое возражение тому, что сказано выше
Конечно, мне могут возразить и сослаться на то, что защита конституционных прав человека и гражданина происходит в порядке конституционной юстиции. Но Конституционному Суду РФ, как показала практика, лучше всего удается абстрактное нормотворчество (то есть проверка на конституционность законов), тогда как быстрая защита прав и свобод гражданина затруднительна в виду процедуральных сложностей.
У уголовного наказания имеются специальные охранительные функции — восстановление социальной справедливости, превенция преступлений и исправление преступников. Эти составы преступлений, перечисленные в главе 19 УК, нетяжкие. Поэтому опасаться увеличения числа реально осужденных к лишению свободы, не стоит, но хотя бы позитивную превенцию будущих преступлений можно обеспечить.
Второе возражение написанному выше
Могут утверждать, что применение норм уголовно-правового характера является чрезвычайной мерой, призванной, в первую очередь, оградить общество от преступных посягательств более тяжелого порядка. На это отвечу, что законодатель в рамках уголовной политики не всегда различает релевантные способы разрешения спорных правоотношений. Так, группу преступлений против чести и достоинства личности: клевета (ст.129 УК) и оскорбление (ст.130 УК), а также оскорбление представителя власти (ст. 319 УК), которую очень любят милиционеры, — вполне можно декриминализировать и разрешать в порядке гражданского судопроизводства. Тем более, что защита неотчуждаемых прав и свобод человека стоит на порядок выше, чем защита других интересов, поскольку она защищает человека от неправомерного вмешательства государства.
Именно здесь, как видится, и кроется истинная причина того, что нормы, касающиеся охраны прав и интересов человека от государства, не работают. Поскольку не может один и тот же орган выступать в качестве государственного обвинителя (прокурор) и обвиняемого.
Как исправить положение?
Выход необходимо искать в создании полноценной административной юстиции с выделением самостоятельной административной юрисдикции, что будет соответствовать статье 118 Конституции, которая предусматривает существование наряду с другими видами правосудия и административное судопроизводство.
Это предложение корреспондирует и с озабоченностью, выраженной Уполномоченным по правам человека в РФ Владимиром Лукиным, по поводу нынешнего рассмотрения дел в сфере нарушений ПДД, когда суд выносит решение, руководствуясь лишь протоколом, составленным сотрудниками ГИБДД.
В статье, опубликованной в "Российской газете" 21 октября 2009 г., Владимир Лукин заявил о проблеме состязательности и равноправия сторон в административном судопроизводстве, выраженной "в фактическом отсутствии презумпции невиновности". Ведь бремя доказывания факта правонарушения в отсутствии прокурора в судебном заседании целиком ложится на судью. Я не пытаюсь свести уголовные преступление к административным проступкам, но полагаю, что в спорных правоотношениях, одним из сторон в которых является государство, необходимо создавать особый механизм защиты другой стороны — человека.
Имеющийся законопроект об учреждении системы административных судов пылится в Госдуме с 2001 года. Поэтому на скорейшее улучшение в области прав человека в России надеяться пока не приходится. (Pravo.ru)
