Колонка социолога Екатерины Ходжаевой – кто выиграет от расширения подсудности судов присяжных.
Во вторник председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев предложил расширить подсудность суда присяжных. Это выглядит неожиданно на фоне суровых приговоров по делу запрещенной в России организации «Сеть», ограничений на доступ журналистов в суды в Чечне и других подобных новостей. И потому предложение распространить юрисдикцию судов присяжных на все особо тяжкие составы Уголовного кодекса (за исключением тех дел, где есть гостайна) и на «предпринимательские» составы выглядит максимально либеральным.
Действительно, присяжные оправдывают на два порядка (т. е. в 100 раз) чаще, чем профессиональные судьи (см. «Ведомости» от 30.10.2019). Правда, потом в двух из пяти случаев оправдательные вердикты отменяются и дела рассматриваются повторно.
Юрисдикция судов присяжных в России то расширяется, то сокращается. Сильные сокращения подсудности были произведены в 2010-х гг.; в судах областного уровня с участием присяжных рассматривалось 220–250 дел в год на всю страну. Со второй половины 2018 г. суды присяжных заработали на районном уровне. Наиболее массовые составы − убийства, причинение тяжких повреждений, повлекших смерть потерпевшего, а также сбыт, производство и транспортировка наркотических и других запрещенных средств в особо крупном размере (включая покушение на сбыт и проч.).
Реформа 2018 г. утроила число слушаемых присяжными дел именно за счет судов районного звена. По нашим расчетам, порядка 7000 человек (или один из 15 000 взрослого населения) получили опыт участия в процессе в качестве присяжного в 2019 г. и каждый пятый из них − опыт деятельного несогласия с правоохранительной системой, выразившегося в оправдательном вердикте.
Согласно действующим правилам форму судопроизводства при возможности выбора определяет подсудимый. Как мы знаем из интервью с защитниками не только в крупных, но и в малых городах и в сельской России (исследование идет при поддержке фонда «Хамовники»), адвокаты не всегда советуют подзащитным суд присяжных. Защитник оценивает шансы на успех в зависимости от всего набора доказательств, что есть в деле, а также от процессуальных сложностей, с которыми можно столкнуться. Защитник также знает о «цене суда»: в случае обвинительного вердикта судьи наказывают значительно строже, чем если бы рассматривали дело сами, без присяжных.
Важно отметить и правовые особенности судов присяжных в России. Присяжные не рассматривают процессуальные аспекты, а изучают только факты именно по событию преступления. Это дает председательствующим судьям широкие возможности ограничивать оглашение части известных сторонам сведений о том, как добыты доказательства. Так, например, если в деле есть явка с повинной, полученная при физическом давлении на подсудимого, председательствующий судья чаще всего согласится со стороной обвинения и признает ее допустимым доказательством даже несмотря на то, что в деле есть сведения о телесных повреждениях и в суде выступили свидетели, косвенно подтвердившие пытки. Но этого всего присяжные не услышат. Они услышат только сами признательные показания, а то, как они были добыты, сторона защиты будет не вправе огласить.
Нередки случаи, когда защита приносит в суд свои доказательства: альтернативные экспертизы, видеозаписи, приводит свидетелей, которые хотят сказать, что доказательства невиновности были, но утрачены в ходе следствия и проч. Вопрос о признании их в качестве допустимых также решается без присяжных, и в целом никакого состязательного процесса в этой части за очень редкими исключениями мы не наблюдаем. Поэтому доказывание, например, непричастности, если не осталось прямых свидетелей, оказывается очень затруднительным. Особенно сложно убедить присяжных, например, по наркотическим делам, когда имели место провокационные и другие незаконные действия сотрудников полиции (как в деле Ивана Голунова) или возможный оговор со стороны подельников – так как именно об этих фактах говорить присяжным нельзя.
Несмотря на это, для стороны защиты суд с участием присяжных − реальный шанс побороться, тогда как обвинительный уклон профессиональных судей, по мнению многих защитников, не дает полноценной возможности отстоять свою позицию. Поэтому практически все адвокаты, с которыми мы обсуждали реформу, выступают за расширение подсудности судов с участием присяжных.
«Предпринимательские» составы часто упоминают в числе тех, где существует спор о квалификации. Как показало исследование Кирилла Титаева и Ирины Четвериковой, значительная часть дел по таким статьям, как мошенничество (ст. 159 УК) и растрата (ст. 160 УК), представляют собой переинтерпретацию следственными органами обычной предпринимательской ошибки или предпринимательского риска в терминах уголовного закона. Именно здесь представление присяжным экспертиз, выполненных независимыми экспертами, а не близкими к правоохранительным органам центрами, может существенно повлиять на исход дела.
Но проблему квалификации суд присяжных не решит: идет ли речь о предпринимательском преступлении или предпринимательская деятельность была лишь прикрытием, определяют следователь и прокурор, выдвигая обвинение, а не присяжные. Сейчас вторая интерпретация – про прикрытие – широко используется при решении вопроса о мере пресечения в виде содержания под стражей, а в будущем она же может использоваться для ограничения права на ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных. Например, для организации ареста предпринимателям может вменяться общекриминальная статья 210 УК «Организация преступного сообщества», которая потом более чем в 40% случаев (т. е. как минимум в двух из пяти) не доказывается в суде.
Можно спрогнозировать также, что распространение судов присяжных на «предпринимательские» составы приведет к новому конфликту − имущественному. Опыт исследований гражданских судов с участием присяжных в США, когда бедные люди рассматривают многомиллионные иски, показывает, что часто решение принимается с учетом прагматики классового конфликта между бедными и богатыми в самом прямом, марксистском смысле и корпоративным ответчикам присуждают большие суммы, чем индивидуальным. В России в тех же предпринимательских мошенничествах не запретишь оглашать характеристики личности подсудимого, так как из контекста станет понятно, что он занимается бизнесом. Смогут ли наши сограждане преодолеть негативные представления о предпринимателях, как они сейчас преодолевают массовые представления, что всех убийц надо наказывать реальным лишением свободы, покажет время.
Автор — научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге
Источник: Ведомости
