Колонка Extra Jus от криминолога Владимира Кудрявцева – почему появление в России частных СИЗО не решит «тюремного вопроса».
Уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов выступил за создание в России частных СИЗО. Эта мера, по мнению омбудсмена, позволит получить «более управляемый процесс, который создает нормальные человеческие условия». Иначе говоря, рынок должен помочь решить проблему плохих бытовых условий и жестокого обращения с заключенными. В своем предложении Титов ссылается на позитивный опыт западных юрисдикций. Желание Титова если не защитить своих подопечных, то хотя бы облегчить их участь кажется вполне естественным. Насколько такие надежды оправданны? О чем в действительности говорит опыт стран, пошедших по пути внедрения частных пенитенциарных учреждений?
Идее приватизации исправительных учреждений больше 30 лет. Флагманом этих экспериментов выступили США в 1980-х, когда под знаменами рейганомики государство начало стремительно переводить в частный сектор отрасли, традиционно находившиеся в ведении государства. В стране появляются частные тюрьмы, и на начало 2017 г. 8,5% из всего огромного полуторамиллионного тюремного населения США отбывали наказание именно в коммерческих пенитенциарных заведениях. Сейчас это отрасль размером в $6 млрд, в которой занято 34 000 человек. 17 стран, на которые приходится 90% всех заключенных в мире, используют или планируют открыть в самое ближайшее время частные исправительные учреждения.
Накопился ли за эти 30 лет достаточный опыт, чтобы Россия, страна с немаленьким (хотя и быстро снижающимся) по мировым меркам тюремным населением, начала внедрять эту «бизнес-модель»? Сейчас в местах заключения в России находится свыше полумиллиона человек, или 369 заключенных на 100 000 населения. Это почти в 2 раза меньше, чем 20 лет назад. При этом в российской системе исполнения наказания уже сейчас присутствуют элементы «коммерции» – расследование Transparency International показывает, что система унитарных предприятий ФСИН с многомиллиардным оборотом производит множество товаров и услуг.
Журналистский и активистский взгляд на вопрос однозначен: частные тюрьмы – это безусловное социальное зло. В погоне за прибылью владельцы тюрем снижают издержки (конечно же, за счет качества жизни заключенных), способствуют рецидивизму, не тратясь на реабилитацию (потому что им нужна постоянная «клиентура»), лоббируют более жестокие и длительные наказания, нанимают менее квалифицированных сотрудников, слабо контролируют происходящее в стенах их учреждений, где в результате царят анархия и насилие. Помимо этого, отмечают критики коммерческих пенитенциарных систем, зарабатывать на человеческом несчастье аморально. Частично такой взгляд поддерживали и экономисты-теоретики: попытка смоделировать поведение рыночных агентов-тюремщиков показывала, что стимулов снижать издержки, прежде всего за счет качества обслуживания, у частников больше, чем у представителей публичного сектора. Как отмечали ученые, в теории эти проблемы должны решаться ограничением лоббизма, внедрением прозрачных механизмов контроля качества оказываемой услуги и усилением конкуренции за отдельного заключенного. Но что же показывает практика?
Обзор наиболее методически достоверных пенологических исследований на американском материале обнаруживает, что коммерческие тюрьмы ничем особенно не отличаются от казенных. Как оказалось, незначительное снижение стоимости пенитенциарных услуг в частных тюрьмах было обусловлено обстоятельствами, не оказывающими влияния на качество содержания. Частные тюрьмы в среднем чаще располагались в более новых зданиях и, соответственно, реже требовали ремонта. Оказалось, что наличие частной тюрьмы помогает оптимизировать расходы государственной тюрьмы по соседству. Правда, не ясно, в какой мере это результат фискальной дисциплины и в целом более консервативного подхода к финансам, а в какой – конкуренции.
Качество тюремных услуг измерить сложно. Частные тюрьмы часто устанавливают для заключенных высокие цены на различные товары и услуги (вроде телефонных звонков, гигиенических принадлежностей), также жалуются и на питание, которое частники поставляют в тюрьмы.
Уровень насилия в местах заключения, который кажется одним из самых логичных способов понять, насколько хорошо или плохо обстоят дела, оказывается довольно ненадежным показателем. Как у частных учреждений, так и у казенных есть много причин скрывать такие случаи, тем самым искажая статистику.
Криминологи обратились к другому показателю – уровню рецидивизма. Оказалось, что заключенные перемещаются между пенитенциарными учреждениями, осужденный за время отбытия наказания может побывать в нескольких тюрьмах, некоторые из них будут государственными, а некоторые – частными. Причем существует предположение, что эти перемещения не случайны: государственные тюрьмы часто пытаются избавиться от наиболее проблемных заключенных, переводя их в частные заведения. В любом случае, по большинству свидетельств, уровень рецидивизма в частных тюрьмах такой же или незначительно выше, чем в публичных.
Впрочем, некоторые обвинения в адрес коммерческих тюрем действительно справедливы – так, они имеют склонность разными способами, например за счет взысканий, растягивать срок своих «постояльцев» (в среднем на два месяца по сравнению с публичными учреждениями). Но это слишком малый эффект, чтобы подтвердить тезис, что частные тюрьмы и их лоббисты – одна из главных причин роста тюремного населения. Суммы, которые частные тюрьмы тратят на продвижение своей повестки, значительны, но явно недостаточны для сколько-нибудь масштабного изменения уголовной политики. Так, один из ключевых игроков на рынке частного исполнения наказания – CoreCivix – с 1986 по 2014 г. потратил на лоббирование около $13 млн при общем объеме рынка лоббизма частных тюрем в $36 млрд.
Создаст ли рынок «более человеческие и управляемые условия» в российских пенитенциарных учреждениях, как об этом мечтает Борис Титов? Видимо, нет. Мы не имеем однозначных свидетельств того, что это произойдет. Да, коммерческие тюрьмы не такое зло, как их иногда изображают, но и совершенно точно не панацея. Судя по всему, частная тюрьма в значительной степени воспроизводит практики государственной. Это вполне естественно, ведь и в тех же США руководство таких заведений рекрутируется из бывших сотрудников государственных пенитенциарных учреждений – сложно представить, что это как-то по-другому будет происходить в России. Настоящее решение «тюремного вопроса» в нашей стране не имеет простых рецептов. Реальное улучшение условий содержания может произойти только в результате радикального сокращения тюремного населения, гуманизации наказания и ужесточения общественного контроля.
Автор — младший научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге
Источник: Ведомости, Extra Jus
