Процент исправленных ошибок на предыдущих стадиях рассмотрения дела ничтожен, а значит — судам на исправную работу «фильтров» ссылаться не стоит.
Председатель Ленинского районного суда Кирова, где судят Алексея Навального, в своем интервью slon.ru, говоря о «деле Навального», высказал довольно типичное для судей мнение о том, почему в России мало оправдательных приговоров. «Если вы возьмете статистику, которую представляет Верховный суд, то увидите количество оправдательных приговоров, которые выносятся в нашей стране: всего их меньше 1%. Но система работает таким образом, что в суд, как правило, не попадают дела, которые могут выйти с оправдательным приговором. Система их фильтрует, они отсеиваются на ранних стадиях, когда ведется следствие», — сказал Константин Зайцев.
Теоретически он прав — следователь, руководитель следственного отдела и прокурор, т. е. минимум три юриста, обязаны по нормам Уголовно-процессуального кодекса при выявлении своей ошибки или ошибки предыдущего коллеги прекратить уголовное преследование или уголовное дело. И если эти должностные лица делают это хорошо, если «фильтры» работают, то, возможно, суду остается не так уж много работы. Существуют вполне достойные правовые системы, в которых процент оправданий в судах относительно невелик (хотя российские цифры — где упомянутый судьей 1% оправданных превращается в 0,1%, т. е. одно оправдание на тысячу, если смотреть только на дела публичного обвинения, — это, конечно, потрясающий результат и по их меркам).
Такие ошибки — выявленные самой системой — в официальной отчетности должны отражаться как лица, «реабилитированные» на следствии, т. е. уже побывавшие в качестве подозреваемых и обвиняемых, но уголовное преследование которых было прекращено. В 2011 г. следователи МВД и Следственного комитета приняли такое решение в отношении 2712 лиц (а суды по делам этих следователей, дошедшим до суда, — в отношении 1357). Много это или мало? В 2011 г. следователи МВД и СК работали по 1 568 645 реальным (без учета «дополнительных» эпизодов) уголовным делам (окончили производством, приостановили расследование, имели в остатке на 31 декабря без принятого решения). Даже по отношению к оконченным делам (направленным в суд и прекращенным) количество реабилитированных составило 0,6%, а если соотнести их с общим числом дел — ведь по приостановленным, нераскрытым, делам вполне могли быть подозреваемые, в отношении которых подозрение не подтвердилось, — то удельный вес уменьшится в 4 раза. То есть даст еще один-другой случай на тысячу в дополнение к выявленным судами.
А если мы посмотрим на уголовные дела, возвращаемые для производства дополнительного расследования (а это те самые, предусмотренные УПК «фильтры», когда руководитель следственного отдела должен поправить «процессуально независимого» следователя, а прокурор — руководителя следственного органа), то мы увидим еще более интересную картину. В МВД руководители следственного отдела возвращают меньше 4000 дел в год. Прокуроры — около 18 000. Вносит свою лепту и суд, возвращая в порядке ст. 237 УПК РФ уголовные дела прокурору, который затем отправляет их следователям, — количество таких дел снизилось с 6471 в 2009 г. до 4355 в 2011-м. Но большая часть этих уголовных дел — как и их собратьев, возвращенных на дополнительное расследование в предыдущий отчетному год, — дорабатывается и успешно в итоге направляется в суд. В 2011 г. следователи МВД, получив около 23 000 дел для дополнительного расследования, прекратили всего 386 уголовных дел за отсутствием состава или события преступления, освободили 14 человек. Еще они приостановили 755 дел — что стало с людьми, которые успели там побыть обвиняемыми, можно только догадываться; в лучшем случае их отразили в числе «реабилитированных», но тут возможны и варианты. На фоне семизначного числа расследуемых дел эти цифры можно просто не учитывать, они ничего не добавляют к общей картине.
Масштабы для СК другие (но следователи СК и расследуют в 10 раз меньше коллег из МВД, направляя прокурору меньше 100 000 уголовных дел) — так, например, в 2010 г. 583 уголовных дела были возвращены руководителями следственных органов, 2644 уголовных дела возвращены прокурором, еще 1705 вернул суд. Но реально в 2011 г. прекратили и приостановили в сумме 506 дел, остальные вернулись в суд. Погоду, однако, делают не они, а массовые дела, рассматриваемые МВД.
На самом деле один фильтр все-таки есть. Сотрудники МВД с большой неохотой принимают к рассмотрению те дела, которые им самим кажутся неочевидными, такие, где полицейскому «на земле» не ясно с самого начала, кто в деле окажется обвиняемым и что конкретно произошло. Но следует разочаровать судью Зайцева: решение отфутболить или принять дело к рассмотрению принимается «на земле», простыми сотрудниками ОВД, часто без юридического образования. Следователь (и, соответственно, начальник следственного органа как проверяющая его инстанция) и надзирающий прокурор появляются в деле позже.
Судья Зайцев напрасно думает, что поток приходящих к нему дел порожден такой системой уголовного преследования, где ошибки исправляются квалифицированными юристами на ранних этапах следствия. Процент исправленных ошибок на предыдущих стадиях рассмотрения дела еще меньше, а значит, судам на исправную работу «фильтров» ссылаться не стоит. А стоит забыть об этом и оценить дело с чистого листа, как, собственно, от них и требуется по закону. Как будто ни один юрист до них этого дела не видел.
