Президент не поддержал проект амнистии для предпринимателей. Но даже если бы и поддержал, то эта разовая акция вряд ли бы улучшила деловой климат, считает Анна Каледина.
Главный вопрос повестки дня встречи президента Владимира Путина и бизнесменов, прошедшей накануне Дня предпринимательства (он отмечался 26 мая), остался в подвешенном состоянии. Деловые люди шли к главе государства с проектом постановления об амнистии осужденных по почти 50 экономическим статьям. Ушли ни с чем.
Планировалось, что при положительном решении объявление последует как раз ко Дню предпринимательства, что будет демонстрацией жеста доброй воли со стороны государства. А это крайне важно в момент, когда деловой климат далек от благоприятного. Вроде все было готово. Уполномоченный по правам предпринимателей Борис Титов еще в начале мая предложил Госдуме объявить амнистию; депутаты поддержали, подготовив проект постановления.
Однако президент в четверг вечером придержал разогнавшуюся инициативу, заявив, что считает проект сырым и непроработанным. По его мнению, среди 13 тысяч предпринимателей, которые находятся в местах лишения свободы, есть очень разные категории осужденных. Попадаются, к примеру, люди, которые поплатились за экспорт материалов, используемых для производства оружия. Поэтому надо четче проработать критерии. И хотя в проекте амнистии предусмотрен достаточно узкий круг тех, на кого она распространяется, предприниматели от Путина ушли без положительного решения.
Кошелек дороже, чем жизнь
Судя по высказываниям Титова, он очень рассчитывал на поддержку президента. Тем более что идея провести амнистию родилась после встречи с Владимиром Путиным. Но предприниматели и защитники их прав в положительный исход не слишком верили.
Например, председатель некоммерческого партнерства «Бизнес-солидарность» Яна Яковлева, которая сама пострадала от судебного преследования, еще утром в четверг написала, что президент выслушает бизнесменов и отправит их предложения на доработку.
Такой результат напрашивался логически. С одной стороны, амнистия могла бы продемонстрировать бизнес-сообществу готовность государства смягчить деловой климат в стране. Что важно, поскольку многие люди и хотели бы открыть дело, но опасаются.
Однако, с другой стороны, объявить амнистию – это признаться в том, что государство проявило, мягко говоря, недостаточную проработку вопроса, когда отправляло предпринимателей в места заключения. Ведь если их можно отпустить, то не является ли это признанием того, что опасности они не представляют?
Но вопрос с амнистией в частности и наказанием за экономические преступления в целом нужно решать. И делать это быстро, если государство действительно хочет показать и своим гражданам, и миру, что готово на деле улучшать деловой климат, создавать бизнесу хотя бы комфортные, а не тепличные условия.
Вот такие данные недавно привела недавно «Деловая Россия»: за последние 11 лет осуждены 3,5 млн предпринимателей. Это почти половина всех бизнесменов (их 7,5 млн человек).
При этом если человек работает в бизнесе, то каждый день должен помнить, что от сумы и от тюрьмы лучше не зарекаться. Даже за небольшую провинность в виде налоговых или бухгалтерских ошибок можно попасть под статью «Мошенничество». И за это предпринимателю уже грозит до 10 лет тюремного заключения. А если еще найдут недостатки, то методом сложения может получить гораздо больше.
Получается, что человек, который не представляет угрозу жизни и здоровью людей, может получить 10 лет. Столько же, сколько, к примеру, положено за изнасилование.
Или другой пример. Уже второй день люди с возмущением обсуждают решение Никулинского суда Москвы, который приговорил виновника аварии Александра Максимова к 8,5 годам колонии общего режима. Это тот самый человек, который в пьяном состоянии сбил насмерть семь человек, среди которых – пять малолетних детей-сирот.
Юристы пытаются объяснить общественности, что максимальный срок, предусмотренный по статье, составляет 9 лет. То есть Максимов получил почти по максимуму. Просто суд принял в качестве смягчающих обстоятельств то, что подсудимый полностью признал свою вину и имеет малолетнего ребенка.
Именно это и поражает больше всего: за финансовый ущерб государству можно получить 10 и более лет, а за убийство семи человек – 8,5 лет. Думаю, это часть советского наследия: тогда преступления против государства были страшней, чем преступления против личности. Тогда как демократическое общество должно выше ставить именно человека и его жизнь.
Тебя не посадят, а ты не воруй
Амнистия амнистией, но вопрос о соответствии наказания и преступления в экономической сфере гораздо шире. И он назрел. Для начала можно было бы более активно реализовывать процесс их декриминализации, запущенный три года назад.
В 2010 году были внесены так называемые президентские (инициатором был тогдашний президент Дмитрий Медведев) поправки в УПК, которые предусматривали переквалификацию многих экономических преступлений из разряда уголовных в административные. Что означает, что вместо тюрьмы полагается штраф. Введен также мораторий на арест в ходе следствия. Но почему-то весь процесс быстро затих.
Правоохранительная и судебная системы, по общему мнению, предвзято относятся к бизнесу. Карающий механизм часто используется недобросовестными предпринимателями для решения споров с партнерами, рейдерских захватов, расправы с конкурентами. И это не просто ощущение, есть статистика, которая это подтверждает.
Три года назад, когда я писала статью о молодом предпринимателе Олеге Рощине (отце на тот момент 3 детей), который был осужден на 18 (!!!) лет за контрабанду, нашла интересное исследование Института проблем правоприменения Европейского университета в Санкт-Петербурге.
На основе официальной статистики специалисты проанализировали, как правоохранительные органы борются с экономическими преступлениями. Они посмотрели, как дела проходят через все стадии, начиная от регистрации дела до судебного приговора. Получилось, что до суда доходит лишь 10% от всех открытых по экономическим преступлениям дел. Остальные сдуваются на стадии раскрытия. Это кардинально отличается от того, что происходит с классическими уголовными делами (убийства, изнасилование и т.д.), где система почти не работает вхолостую. Приговорами заканчиваются до 80% дел.
На основании этих данных исследователи сделали простой, хотя и сложно сформулированный вывод: «Это указывает на то, что за этим явлением стоят интересы правоохранительных органов, связанные с внеслужебной мотивацией, то есть получением неформальных доходов». Ну, вы поняли…
Можно ли заменить зону штрафами
Безупречного решения проблемы, конечно, не существует. Само предпринимательское сообщество предлагает заменить заключение высокими штрафами, которые соответствовали бы нанесенному ущербуили даже в несколько раз превышали его. Вроде бы, все верно. Если человек нанес финансовый ущерб, то пусть финансами и расплачивается. В итоге: и сам не сидит, и деньги в казну поступают.
Но у этого предложения есть противники, которые уверены, что государство таким образом попытается решить бюджетные проблемы, заводя дела против предпринимателей.
В общем, вопрос с экономическими преступлениями и правда требует серьезной, глубокой, а главное, незамедлительной проработки. Чтобы активные, деятельные и предприимчивые люди не отсиживались по зонам, а работали на экономику.
Кстати, если кому интересно, за Олега Рощина сражалась его жена Юля, которая обила все возможные пороги, подала все возможные протесты. И доказала необоснованность обвинений. В конце 2011 года, отбыв за решеткой больше трех лет, он вышел на свободу. В семье появился еще один ребенок. Увы, не все дела заканчиваются так хорошо. Пока?
Текст: Анна Каледина
Источник: Абакан сегодня
