На заседании Комитета гражданских инициатив прошло обсуждение Концепции комплексной организационно-управленческой реформы правоохранительных органов РФ (подробнее о самой концепции см. материал «Перезревшая реформа»). Самая резкая критика проекта реформы, как и ожидалось, прозвучала со стороны представителя МВД.
Самая же конструктивная критика концепции принадлежала судье Конституционного суда в отставке Тамаре Морщаковой. Она поддержала практически все базовые принципы, заложенные в документ. Основное же ее замечание касалось предложения авторов по объединению оперативно-розыскной деятельности и следствия: «Эта идея замечательно работает в американской системе. Но у них нет того, что есть у нас – предварительного следствия. Там человека под руки и доставляют в суд. И уже суд обеспечивает контроль за этой слитой деятельность». В наших же условиях, по мнению судьи КС, именно на стадии досудебного разбирательства происходят фабрикации доказательств работниками оперативно-розыскной деятельности (в том числе и откровенно незаконные, как подбрасывание наркотиков и оружия). А процедура следствие, по мнению юриста, берет на себя только дальнейшее оформление деятельности оперативников».
Авторы Концепции в связи с этим пишут: «Исследование работы правоохранительной системы, проведенное авторами данной концепции, показало, что в настоящий момент злоупотребления по отношению к подозреваемым, направленные на получение признательных показаний или на отказ потерпевшего от заявления, имеют место до официального возбуждения следователем уголовного дела с конкретным подозреваемым. Существующее организационное разделение оперативной работы и следствия приводят к тому, что следователь не отвечает за методы, которыми оперативный работник добывает материалы по делу, а оперативный работник не заинтересован в использовании законных методов полицейской работы, так как его задача – «сдать» следователю конечный результат и отчитаться. В дальнейшем следователи соблюдают формальные правила оформления доказательств, практически не получая новой (отличной от знания на момент возбуждения уголовного дела) информации о преступлении. Получение доказательств смещено в сферу действий оперативных сотрудников по проверке сообщений о преступлениях, наиболее свободную от процессуальных гарантий прав обвиняемых».
Кроме того, в качестве фактора защиты от произвола планируется резкое усиление роли адвокатуры и возвращение прокурорского надзора за следствием. Морщакова, правда, отмечает, что по ее опыту, это не исправит ситуацию: «Мы работали в условиях этих старых граблей. Прокурор надзирал за следствием. Но что ему представлять в суде, если он не будет одобрять это сырье, которое получил? Любая ошибка следствия становится ошибкой самого прокурора». По этим причинам, работник прокуратуры может все также позволять оперативникам выходить за рамки своих полномочий. Единственный выход из сложившейся ситуации, по мнению Морщаковой, может предоставить независимый контроль со стороны суда.
Авторы согласны с необходимостью действий по формированию независимого суда. Некоторые их предложения в этой области уже обнародованы, но развернутая концепция – еще впереди. Что же касается роли прокуратуры, то Концепция предполагает «создать ситуацию, когда будущий гособвинитель с момента возбуждения уголовного дела оценивает перспективу его направления в суд и, если такой перспективы нет, заинтересован в прекращении уголовного преследования, причём это решение не зависит от показателей раскрываемости. Это также должно повысить ответственность прокуроров за качество доказательств и законность следственных действий».
В целом же юрист одобрила концепцию. Она поддержала идею децентрализации органов полиции. Нынешняя ситуация в органах правопорядка, когда создана ситуации полной «монополизации функции расследования преступлений» одними органами, не представляется ей правильной. Она подчеркнула, что следует акцентировать функции отдельного органа, который, по замыслу авторов должен заниматься расследованием должностных преступлений. Морщакова считает, что надо специально оговорить, что здесь имеется в виду именно деятельность сотрудников правоохранительных органов. Иначе «может служиться впечатление, что хозяйственник, совершивший растрату, может тоже попасть по внимание этого органа» (в тексте сказано: «Для этого создается Федеральная служба по расследованию должностных преступлений. Ее функцией является борьба с коррупцией, злоупотреблениями служебным положением, правонарушениями, совершаемыми государственными служащими, в первую очередь – сотрудниками силовых структур при исполнении обязанностей»).
Cудья КС в отставке также поддержала идею отделение органов, занимающихся криминальной статистикой. Все это нужно во многом все для того же ухода от «палочной» системы оценки деятельности правоохранительных органов, разговоры о негативных эффектах которой ведутся профессионалами уже давно. Причем, начались она еще в 1960-е годы.
О том, какой реакции на реформу ждать от представителей МВД, собравшиеся узнали от генерал-майора МВД, советника министра МВД Владимира Овчинского. Он эмоционально раскритиковал предложения разделения полиции на три уровня: «Я не могу молчать. Это будет полный хаос правоохранительный системы. По этой концепции мы получаем не связанные три полиции. Они не будут соблюдать права граждан, а будут подавлять их. Вы говорите, что муниципальная полиция будет исполнять запросы местных сообществ? Да! Будут! Только местных криминальных сообществ. И вся наша муниципальная полиция будет мафиозной полицией. Никаких сомнений у меня в этом нет!». В качестве примера угрозы была приведена Кущевка.
Научный руководитель Института проблем правоприменения Вадимом Волков резонно ответил, что как раз нынешняя централизация полиции ведет к ее криминализации. Одним из наглядных примеров этого и стало громкое убийство 11 человек в станице Кущевская в 2010 год. «Кущевка возникла из-за централизации. Криминал купили начальника районного отдела и районного прокурора и все! Получилось, что купили всю систему. Граждане пишут жалобы. Жалобы возвращаются на стол этим людям. Вот так и работает централизованная система», – объяснил свою позицию Вадим Волков.
Авторы Концепции подчеркивают, что высшее начальство (вплоть до Колокольцева) при централизованной системе узнает о криминогенных ситуациях в регионах только, когда происходит случаи вроде массового убийства или бунта жителей (как в Бирюлево или Пугачеве). Потому что в условиях вертикальной системы контроль пытаются осуществить с помощью бумажной работы, что дает лишь его иллюзию. В ситуации же независимых друг от друга полиций, а также отдельной службы по расследованию должностных предступлений «оптовая покупка» будет крайне затруднена.
На критику Овчинского также ответил Президент Фонда прикладных политических исследований «ИНДЕМ» Георгий Сатаров. Он отметил, что муниципальная полиция не станет мафией, так как по концепции ей должна отводиться совершенно новая роль: «В ряде стран муниципальная полиция больше времени тратит на организацию совместных праздников с сообществами, чем на поиск преступников. Но этим они обеспечивают доверие граждан. А доверие обеспечивает то, что люди могут сообщать не только об убийствах, а об угрозах. И это принципиальная разница между ФБР, которая работает с убийствами и муниципальной полицией, работающей с угрозами. Главная задача муниципальной полиции не поймать убийцу, а сделать так, чтобы его не было. В результате доверительного отношения люди начинают стучать на соседей, сообщают, если кто-то бьют жену. Муниципальная полиция мгновенно приезжает туда. И это помогает бороться с бытовой преступностью, уровень которой в этих странах несопоставим с нашей». Он отмечает, что бытовая безопасность невозможна без активной роли местных жителей, поддерживающих местную полицию и доверяющих ей.
Также Сатарова удивляют возражения Овчинского с позиции опасности создания криминальных кланов, если он сам признает, что Россия уже запружена локальными организованными преступными группировками.
Активно идею муниципальной позиции бывшие многие годы мэром Троицка Виктор Сиднев. По словам Леонида Гозмана, разработка Конепции очень важна в ситуации, когда у многих есть ощущение безнадеги, невозможности делать что бы то ни было. По словам Тамары Морщаковой, концепцией «собран анамнез и поставлен диагноз» нынешней правоохранительной системе. Вопрос в перспективах реформы.
Член КГИ, Председатель Правления Института современного развития Игорь Юргенс отметил, что уже к концу недели концепция будет обсуждаться в МВД «на соответствующем уровне». Однако о том, как конкретно она будет реализовываться, должен сказать председатель КГИ Алексей Кудрин. Это обсуждение он пропустил по болезни. В своем интервью на сайте КГИ он отметил, что в «верхах» о предложенной реформе знают: «Все это мы обсуждали, в частности, с министром внутренних дел Колокольцевым. Владимир Александрович умеет слушать. Будем спорить, доказывать нашу правоту. Хотя у него свое видение нововведений».
Автор: Андрей Винокуров
Источник: Полит.ру
